На самом деле быть младшим в семье классно, тебя любят, тобой постоянно кто-то опекается, а старший брат еще и шоколадки выдает. Три года разницы до определенного возраста кажутся слишком большим расстоянием, но нивелируются со временем, когда дружба с Фрэнком становится все крепче. Если в первые годы маленький мирок Мэтта был состроен вокруг матери, то чем дальше, тем больше он зацикливался на старшем брате, но без особых последствий для обоих, кажется, это устраивало всех.
Лос-Анджелес Мэтт не помнил совсем, Нью-Йорк казался серым и большим. Ему было всего два и это не имело никакого значения. Ровно до того момента, когда стало ясно, что социальные навыки Мэтта как-то не очень хорошо развиваются, в первые годы школьной жизни мальчишка отчаянно притормаживал в общении, зато хорошо вникал в учебу, тем самым делая задел на будущее. С возрастом стало проще, ровно до того момента, когда у Фрэнка открылась способность. В одиннадцать лет Мэтту казалось, что мир как-то рушится нехорошо, когда Фрэнк умел нечто, что настораживало Мэтта непониманием, а еще требовались тренировки для контроля способности. Младший Уэйд надеялся, что его минует чаша сия, но не тут-то было. Это не считая Виктора, который Мэтту не нравился (он отбирал у брата много времени) и новый переезд, в этот раз в Чикаго.

Видимо, стрессовая ситуация, собравшаяся из всех мелочей, стала катализатором для открытия собственной способности. Мэтту удавалось еще в течение нескольких месяцев скрывать эту новость, но в конечном счете, и она стала достоянием семьи (бедная замороженная канарейка не оставила Мэтту никаких шансов на спасение). Судя по всему, отец рад тому не был (вот не повезло, сразу двое мутантов в семье), но что хуже, Мэтт почти сразу почувствовал себя чипированной собакой, за которой все равно будут следить потому, что факт его существования теперь внесен в неведомый ему реестр. Именно тогда в голову младшего Уэйда пришла мысль все-таки стать ученым, чтобы исследовать это явление и починить сломанное в генах.

Он и правда решил чинить людей, но иначе. Закончил школу, поступил в медшколу Перельмана, уехал на четыре года в Филадельфию. Когда брат решил, что хочет пойти в армию, поддержал его решение. Он в само деле не видел ничего плохого в этом, каждый должен заниматься, чем хочет, иначе это уже похоже на пытку. Ни мать, ни отец не оценили поддержку подобного характера, и Мэтт стал слишком редким гостем дома, обходясь звонками раз в месяц, чтобы убедиться, что у родителей все хорошо. С Фрэнком он общался гораздо чаще, когда у того выдавалась возможность.
Засаду подложило распределение в интернатуру, Мэтт получил направление в Вайс Мемориал и был вынужден вернуться в Чикаго. Он отказался от комнаты в отчем доме, снял квартиру с несколькими товарищами по несчастью. Первое время интернатура не давала продыху, дальше стало легче, когда Мэтт вошел во вкус. Несколько дежурств на скорой в рамках курса обучения навели на мысль попробовать себя в экстренной медицине, дополнительная нагрузка напрочь лишила Уэйда личной жизни, но ему было откровенно плевать на это. И лишь тогда он осознал, что его способности могут приносить пользу в ситуациях, когда под рукой нет ничего из необходимого для сохранения жизни пациенту. Тем не менее он не афишировал того факта, что мутант и старался использовать криокинез незаметно.

К тридцати годам в жизни Мэтта Уэйда все шло по плану: новая квартира, которую теперь можно было ни с кем не делить (благо, финансы позволяли), сданный квалификационный экзамен, обширный выбор мест для работы, от которых Мэтт отказался, чтобы не уезжать из Чикаго далеко от Фрэнка, успешное игнорирование того факта, что он мутант.
Но, как водится, все шло слишком хорошо, а это первый показательно, что дальше будет все слишком плохо.

[indent] Авель ждет, пока сердце отбивает сбивчивый ритм неровной нити связи. Ждет ответа, ждет признания, ждет честности. Он смотрит на брата, стоящего на дорожке, а внутри собирается тугой комок страха, с Каином что-то не так, но он не может понять, что именно. Или не хочет. Скорее всего, второе. Потому, что нужны причины, чтобы на год пропасть, и причины эти хорошими не будут.
[indent] Авель не успевает ничего сказать. Не успевает даже выдохнуть. Только моргнуть. Вот Каин стоит там, вот он совсем рядом. Предчувствие свивается змеей, но руки брата уже скользят в объятии, Авель замирает на считанные секунды, кажущиеся вечностью. Сердце пропускает один удар, затем второй, но вдох наполняет легкие, руки, такие непослушные, все-таки поднимаются. На втором вдохе Авель прижимает к себе Каина, что бы с ним ни произошло, он его брат. Младший. Любимый. Единственный. Все остальное не существенно, кто бы что ни пытался сказать, и он просто обнимает брата.
[indent] Впервые за долгие месяцы комок в солнечном сплетении начинает таять, отпускает напряжение, уходят страхи.
[indent] Теперь Авель знает, что ни в каком морге не лежит безымянное тело. Что он не сдох в канаве. Что вот он, живой. Его, и все тут.
[indent] А потом снова наступает реальность. И вопросы. Авель привык к тому, что на все заданные вопросы он, рано или поздно, получит ответы, и этот случай не исключение. Он отстраняется, ловит лицо Каина в ладони, чтобы тот не смел отворачиваться, всматриваться в знакомые черты:
[indent] - Откуда? Каин, где ты был?
[indent] Они стоят на дорожке в пятнах света, выпадая из реальности в свой собственный мир. В их мир, который у них появился со смертью матери. Авель тогда все еще не считал, что это справедливо, вся эта роль старшего брата, вся эта забота о брате. Но отец шел на дно отчаяния, а Авель не мог молчать, впрочем, достучаться до отца оказалось дело бессмысленным. Что тогда, что сейчас.
[indent] - Ты понимаешь, что я тебя искал? Что я обзвонил все морги в Сейнтфоре, в округе? Что искал тебя всеми законными и незаконными способами, используя работу?
[indent] И ни хрена не нашел. Каин как сквозь землю провалился, словно его и не было в жизни Мерсеров, вот был, а вот нет. Опыт говорил, что человек не может исчезнуть бесследно, он либо жив и оставляет после себя метки, либо мертв, но тогда должен быть труп. Или урна с пеплом. Другие варианты отточенный работой и жизнью мозг отказывался принимать, требуя ответов. Другие варианты вообще не имели права на существование, даже тогда, когда многодневная щетина и хронический недосыпа приводили к галлюцинациям: не счесть сколько раз Каин мерещился ему по углам города, то тут, то там.
[indent] И вот теперь они стоят на пороге дома. Нужно развернуться и заставить брата войти в дом. Там можно все, но ничего Авель не делает. Если соседи хотят историй и сплетен, как раз время выглянуть из окна. Но Авелю все равно. Он даже не думает о том, что отец имеет права знать, но нет - все право первой встречи после исчезновения Авель забирает себе, отказываясь делиться с кем-нибудь еще.
[indent] Тем более, с Троем.
[indent] Не заслужил.
[indent] - Ты другой. Каин, кто ты?
[indent] Авель и страшится ответа, и хочет его услышать. Потому, что неизвестность убивает сильнее, чем страх, от которого уже все и так пропиталось темными разводами собственной беспомощности.
[indent] Он что-то упустил.
[indent] Он брата упустил.